Неточные совпадения
Зачем же им в полупотемках громоздиться на каких-то хитро придуманных подставках, когда сама
природа указывает
возможность сесть там, где стоишь?
Отношение к
природе определяется исключительно через praxis, и для praxis’a открываются безграничные
возможности.
Социальный утопизм есть вера в
возможность окончательной и безостановочной рационализации общественности, независимо от того, рационализована ли вся
природа и установлен ли космический лад.
Да, она развилась. Все данные ей
природой способности раскрылись вполне, и ничего другого ждать было нечего. Но как быстро все объяснилось! как жестока судьба, которая разом сняла покровы с его дорогих заблуждений, не давши ему даже
возможности вдоволь налюбоваться ими! Ему и укрыться некуда. Везде, в самом отдаленном уголку дома, его настигнет нахальный смех панов Туровского, Бандуровского и Мазуровского.
Наука познает объективированный мир и дает человеку
возможность овладеть «
природой».
Правда «
природы» в человеке получила
возможность восставать против неправды в цивилизации и обществе.
Счастье в эту минуту представлялось мне в виде
возможности стоять здесь же, на этом холме, с свободным настроением, глядеть на чудную красоту мира, ловить то странное выражение, которое мелькает, как дразнящая тайна
природы, в тихом движении ее света и теней.
Но сама
возможность этого чуда не противоречит закономерности
природы и не опровергает этой закономерности.
Факт закономерности
природы совершенно неопровержим и нимало не отрицает
возможности чудесного.
Доверие к абсолютной науке, к
возможности построить научное миропонимание, удовлетворяющее
природу человека, подорвано.
Это откровение тайн враждебной
природы дает
возможность победы над
природой.
Оренбургская губерния по своему географическому положению и пространству, заключая в себе разные и даже противоположные климаты и
природы, гранича к северу с Вятскою и Пермскою губерниями, где по зимам мерзнет ртуть, и на юг с Каспийским морем и Астраханскою губерниею, где, как всем известно, растут на открытом воздухе самые нежные сорта винограда, — представляет полную
возможность разнообразию явлений всех царств
природы и между прочим разнообразию утиных пород, особенно во время весеннего пролета.
Мать держала ее у себя в девичьей, одевала и кормила так, из сожаленья; но теперь, приставив свою горничную ходить за сестрицей, она попробовала взять к себе княжну и сначала была ею довольна; но впоследствии не было никакой
возможности ужиться с калмычкой: лукавая азиатская
природа, льстивая и злая, скучливая и непостоянная, скоро до того надоела матери, что она отослала горбушку опять в девичью и запретила нам говорить с нею, потому что точно разговоры с нею могли быть вредны для детей.
Целый мир забыл их; они любовались собой да
природой, и когда пришла весть о прощении и
возможность возвратиться на родину, они отказались.
«Но, — скажут на это, — всегда во всех обществах большинство людей: все дети, все поглощаемые трудом детоношения, рождения и кормления женщины, все огромные массы рабочего народа, поставленные в необходимость напряженной и неустанной физической работы, все от
природы слабые духом, все люди ненормальные, с ослабленной духовной деятельностью вследствие отравления никотином, алкоголем и опиумом или других причин, — все эти люди всегда находятся в том положении, что, не имея
возможности мыслить самостоятельно, подчиняются или тем людям, которые стоят на более высокой степени разумного сознания, или преданиям семейным или государственным, тому, что называется общественным мнением, и в этом подчинении нет ничего неестественного и противоречивого».
Строгий, вспыльчивый, жесткий на словах и часто жестокий на деле, нельзя сказать, что он был злой человек от
природы; всматриваясь в резкие черты его лица, не совсем уничтожившиеся в мясных дополнениях, в густые черные брови и блестящие глаза, можно было предполагать, что жизнь задавила в нем не одну
возможность.
От
природы сметливый, он имел полную
возможность и досуг развить и воспитать свой практический ум, сидя с пятнадцати лет в канцелярии; ему не мешали ни науки, ни чтение, ни фразы, ни несбыточные теории, которыми мы из книг развращаем воображение, ни блеск светской жизни, ни поэтические фантазии.
— Конечно, странно, — заметил Дмитрий Яковлевич, — просто непонятно, зачем людям даются такие силы и стремления, которых некуда употребить. Всякий зверь ловко приспособлен
природой к известной форме жизни. А человек… не ошибка ли тут какая-нибудь? Просто сердцу и уму противно согласиться в
возможности того, чтоб прекрасные силы и стремления давались людям для того, чтоб они разъедали их собственную грудь. На что же это?
Но мы уже заметили, что в этой фразе важно слово «образ», — оно говорит о том, что искусство выражает идею не отвлеченными понятиями, а живым индивидуальным фактом; говоря: «искусство есть воспроизведение
природы в жизни», мы говорим то же самое: в
природе и жизни нет ничего отвлеченно существующего; в «их все конкретно; воспроизведение должно по мере
возможности сохранять сущность воспроизводимого; потому создание искусства должно стремиться к тому, чтобы в нем было как можно менее отвлеченного, чтобы в нем все было, по мере
возможности, выражено конкретно, в живых картинах, в индивидуальных образах.
Первая форма его та, когда субъект является не фактически, а только в
возможности виновным и когда поэтому сила, его губящая, является слепою силою
природы, которая на отдельном субъекте, более отличающемся внешним блеском богатства и т. п., нежели внутренними достоинствами, показывает пример, что индивидуальное должно погибнуть потому, что оно индивидуальное.
«В определении искусства как подражания
природе показывается только его формальная цель; оно должно, по такому определению, стараться по
возможности повторять то, что уже существует во внешнем мире.
Ибо, слушая, как сын
природы несет ахинею, вы все-таки имеете
возможность хоть тем утешить себя, что, может быть, он и переврал.
Обратимся к
природе: неясная для себя, мучимая и томимая этой неясностью, стремясь к цели ей неизвестной, но которая с тем вместе есть причина ее волнения, — она тысячью формами домогается до сознания, одействотворяет все
возможности, бросается во все стороны, толкается во все ворота, творя бесчисленные вариации на одну тему.
Тихая, уединенная жизнь в нашей деревенской глуши, с
возможностью делать добро людям, которым так легко делать добро, к которому они не привыкли; потом труд, — труд, который, кажется, что приносит пользу; потом отдых,
природа, книга, музыка, любовь к близкому человеку, — вот мое счастье, выше которого я не мечтал.
Там, где другие дети видят только случай к дурачествам, лени и безнравственному развитию, Кольцов нашел запас прекрасных впечатлений и
возможность приблизиться к вечно живым красотам
природы.
Природа покоряется необходимости совершившихся событий, но колебание между разнообразными
возможностями очень велико.
Вечерами, сначала нескончаемо-красными, потом нескончаемо-черными, — так поздно — красными! так рано — черными! — мать и Валерия, летом — Окою, осенью большой дорогой, сначала березовой, потом большою, в два голоса — пели. Эти две враждующих
природы сходились только в пении, не они сходились — их голоса: негромкое, смущающееся быть большим контральто матери с превышающим собственные
возможности Валерииным сопрано.
Пусть все больше развивается мозг, но пусть же при этом у нас будут крепкие мышцы, изощренные органы чувств, ловкое и закаленное тело, дающее
возможность действительно жить с
природою одною жизнью, а не только отдыхать на ее лоне в качестве изнеженного дачника.
В самой
природе — хотя не Бога, а человека и вообще твари — заложена
возможность не только блаженства, но и муки, причем индивидуальная неповторяемость человеческой личности простирается и на это: всякий лик бытия имеет не только свою светлую сторону, но и свою особую изнанку или тень.
Ε. Η. Трубецкого (в его «Мировоззрении В. С. Соловьева»), для которого противопоставление свободы и
природы в Боге играет тоже существенную роль, в связи с допущением неосуществленных
возможностей в свободе Бога.
Грехопадение или, напротив, послушание воле Божией следует во всяком случае считать актом свободы, а отнюдь не природной необходимости: в
природе твари была только
возможность греха, но не было никакой к нему принудительности.
В вечной
природе существуют две области и заключена
возможность двух жизней: «огонь или дух», обнаруживающийся как «молния огня» на четвертой ступени, силою свободы (опять и свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из сил
природы) определяет себя к божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии становятся или основой для царства радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.
Природа может быть в Известных пределах насилуема человеком, и в этом коренится
возможность черной магии и мистического блуда.
В этом реальном единстве и идейной обоснованности всего существующего заключается источник значимости общих понятий, причем их ценность прагматически оправдывается, оказываясь в некотором, хотя бы только косвенном соотношении с действительностью: логика оказывается технична, а техника логична, в чем и заключается основа
возможности науки и ее технического приложения, иначе говоря, хозяйственная
природа науки.
Монофизитство — христианское религиозно-философское учение, отрицающее
возможность смешения в Иисусе Христе двух
природ: божественной и человеческой.
Допуская
возможность пространственного восприятия времени, мы не видим, однако, здесь учения о метафизической
природе временности в его отношении к вечности.].
Так же неосновательна аргументация против
возможности демократии, основанная на греховности человеческой
природы.
Греховность человеческой
природы не допускает только
возможности совершенного и абсолютного по своему значению социального строя, т. е. наступления Царства Божьего на этой земле и в этом времени, до преображения мира.
Демократия и есть, может быть, форма общественного устроения, наиболее соответствующая греховной человеческой
природе и наиболее дающая
возможность ей себя выразить.
Так подготовлена была
возможность власти человека над
природой.
Не театры, балы и концерты, незнакомые еще юным представительницам прекрасного пола XVI столетия, заставляли томиться радостным ожиданием их молодые сердца, а более близкие к
природе, незатейливые развлечения, а главное,
возможность хотя немного поднять завесу будущего гаданием в «святые дни», безусловную веру в которое, наравне с несомненно признаваемой
возможностью «приворотов», «отворотов», «порчи с глазу» и проч., носили в умах и сердцах своих наши отдаленные предки обоего пола.
— Я заключаю из этого, что вы самой
природой лишены
возможности видеть умных людей… При вас все становятся глупыми.
Приехал доктор Блументрост. От искусства его ожидали многого, а он возлагал все свое упование на Бога и на силу
природы, которой обещался помогать по
возможности своей. Ожидали с надеждою и страхом назначенного им перелома болезни. В эти-то часы ожидания в замке и в хижинах поселян все было полно любви к Луизе: мысль потерять ее усиливала еще эти чувства.
Само давящее омертвение
природы, отрицать которое нет
возможности, должно быть понято из ложно направленной свободы живого.
«Частная жизнь коронованной особы может и не появляться на страницах истории; но такой небывалый еще выбор лица для государственной должности непременно подвергнет ее осуждению: сама
природа, сотворив княгиню женщиной, в то же время отказала ей в
возможности сделаться директором академии наук. Чувствуя свою неспособность, она сама не захочет быть членом какого-либо ученого общества, даже и в Риме, где можно приобрести это достоинство за несколько дукатов».